Николь и ее любимая лирика в прозе
Дневник человека играющего
Вступление. Soulish.
Пару лет назад я каждые полгода ездила в Словакию, Братиславу. Так как у меня было там не так много знакомых, я прибегала к ящику Пандоры* современности – Tinder’у. Логично, что в Братислава для меня была местом отдыха и покоя, и, так же логично, это приводило к тому, что я каждый раз в кого-то, да влюблялась.
Один из последних моих любовей, с евангелистским именем Лука, который выглядел, как качок-декаденсер-басист, показал мне в Братиславе отличный пруд в месте с названием Русовце. Место это было окружено лиственным лесом, чистым и свежим. Этот полусекретный пруд находится под Братиславой, а добраться из города туда можно на басике или по специальной насыпи для велосипедов, тянувшейся через весь город и уходившей в соседнюю Австрию.
И эта история не про Луку, хоть он и был чертовским красавцем, а про пруд. Купаясь там уже с другим тиндер-дейтом я разговаривала про душу. Я не умею флиртовать, да и считаю это пошлым. Практически все мои первые встречи с новыми люди выглядят, как попытка докопаться до самых глубоких их чувств, до Бога в них, до историй из детства и любимой песни от Radiohead. Мой новый знакомый был явно удивлен, что с ним пытаются разговаривать именно об этом, во время заплыва в пруду. Тут я услышала от него следующую фразу: “You are very soulish”. Душевная. Полнодушная. Душевственная.
Это отправной пункт для того, чтобы рассказать, зачем я решила писать. У меня нет другого выхода…
Все, что мне в жизни нравится, не особо приносит деньги. Мне нравятся устаревшие вещи, керамика, сложные ювелирные украшения, авторское кино, новый театр и разговоры с поиском Главного. Для того, чтобы суметь провернуть из этого монеты, нужно быть безумным гением, а я, несмотря на наличие какого-никакого диагноза, не дотягиваю до этих критериев.
Мне хочется создать сборник чувств. Самых тонких, самых красивых. Поймать что-то, что за секунду способно раствориться и пропасть навсегда. Хочу рассказать о переживаниях, которые не повторятся.
Для меня сейчас это важнее всего на свете. Я надеюсь, что мне удастся законсервировать и показать ВАМ хотя бы часть той красоты, что была со мной или с моими близкими людьми.
Дальше начнется путешествие, в котором я в разных формах буду показывать события, истории, произведения, которые говорят о Вечности. Я прошу, чтобы вы восприняли это слово правильно. Я не претендую на рассказы о ВЕЛИКИХ и ГРАНДИОЗНЫХ событиях, а говорю о ТОНКОМ, ВНУТРЕННЕМ, ЛИЧНОМ.
*Напоминаю: предмет из древнегреческого мифа о Пандоре, заключавший в себе бедствия, несчастья и надежду
Пару лет назад я каждые полгода ездила в Словакию, Братиславу. Так как у меня было там не так много знакомых, я прибегала к ящику Пандоры* современности – Tinder’у. Логично, что в Братислава для меня была местом отдыха и покоя, и, так же логично, это приводило к тому, что я каждый раз в кого-то, да влюблялась.
Один из последних моих любовей, с евангелистским именем Лука, который выглядел, как качок-декаденсер-басист, показал мне в Братиславе отличный пруд в месте с названием Русовце. Место это было окружено лиственным лесом, чистым и свежим. Этот полусекретный пруд находится под Братиславой, а добраться из города туда можно на басике или по специальной насыпи для велосипедов, тянувшейся через весь город и уходившей в соседнюю Австрию.
И эта история не про Луку, хоть он и был чертовским красавцем, а про пруд. Купаясь там уже с другим тиндер-дейтом я разговаривала про душу. Я не умею флиртовать, да и считаю это пошлым. Практически все мои первые встречи с новыми люди выглядят, как попытка докопаться до самых глубоких их чувств, до Бога в них, до историй из детства и любимой песни от Radiohead. Мой новый знакомый был явно удивлен, что с ним пытаются разговаривать именно об этом, во время заплыва в пруду. Тут я услышала от него следующую фразу: “You are very soulish”. Душевная. Полнодушная. Душевственная.
Это отправной пункт для того, чтобы рассказать, зачем я решила писать. У меня нет другого выхода…
Все, что мне в жизни нравится, не особо приносит деньги. Мне нравятся устаревшие вещи, керамика, сложные ювелирные украшения, авторское кино, новый театр и разговоры с поиском Главного. Для того, чтобы суметь провернуть из этого монеты, нужно быть безумным гением, а я, несмотря на наличие какого-никакого диагноза, не дотягиваю до этих критериев.
Мне хочется создать сборник чувств. Самых тонких, самых красивых. Поймать что-то, что за секунду способно раствориться и пропасть навсегда. Хочу рассказать о переживаниях, которые не повторятся.
Для меня сейчас это важнее всего на свете. Я надеюсь, что мне удастся законсервировать и показать ВАМ хотя бы часть той красоты, что была со мной или с моими близкими людьми.
Дальше начнется путешествие, в котором я в разных формах буду показывать события, истории, произведения, которые говорят о Вечности. Я прошу, чтобы вы восприняли это слово правильно. Я не претендую на рассказы о ВЕЛИКИХ и ГРАНДИОЗНЫХ событиях, а говорю о ТОНКОМ, ВНУТРЕННЕМ, ЛИЧНОМ.
*Напоминаю: предмет из древнегреческого мифа о Пандоре, заключавший в себе бедствия, несчастья и надежду
Зы: Имя и фамилию мальчика, показавшего мне пруд, можно перевести на русский как “Лука Скорбящий”, что полностью отражалось в его мироощущении. На озере мы слушали трек “Спокойная ночь” группы “Кино”, когда уже совсем стемнело, и смотрели на звезды, которых мне чертовски не хватает в пыльной загазованной Москве.
Здесь будет много фото людей, потому что книга еще и своеобразный алтарь моим кумирам, которые научили чему-то новому, а потом (большинство из них) навсегда исчезли из моей жизни.
Здесь будет много фото людей, потому что книга еще и своеобразный алтарь моим кумирам, которые научили чему-то новому, а потом (большинство из них) навсегда исчезли из моей жизни.
Сочи — хороший город.
8 часов утра. За соседнем столиком в аэропорту Домодедово мужик допивает второй литр пива. По цвету и отсутствию пены вижу, что оно совсем уж негодное. Сижу, удивляюсь, потом пришёл другой, с уже красноватым лицом, тоже пиво заказал. Понимаю, ребят, я тоже боюсь взлетать...
В туалете в аэропорту, в каждой кабинке висит реклама с изображением улыбчивой девушки слегка присевшей на бархатный стул. Надпись на баннере гласит: «Фитомуцыл — чтобы стул хорошим был», ну или что-то вроде того. Не знаю, кем приходится владелец этих таблеток незамысловатого действия Диме Каменщику (домодедовский председатель совета директоров), но реклама висит по всем туалетным кабинкам крепко (явно не говном приклеили), уже лет 5 минимум.
В российских аэропортах пластмассовый мир победил. Все кафе просто кричат: «да, мы ничерта не старались, у нас пластмассовые цветы, но франшизу Кофишопа мы купили и ты будешь платить 600 деревянных за два сырника». «Immediately, please, board» — объявляют в холлах. Господи, даже в такой простой фразе тут успели просраться.
Лечу на свадьбу. Денег нет, отдых в голове звучит, как что-то греховное, хочется пить сильнее и самозабвеннее... Ну, Сочи, встречай!
 |  |  |
17.10. Моя любовь.
Шесть лет назад. Я на «Корабле Брюсов», который раньше покойно стоял у Музеона, какой-то паршивый концерт за 600 рэ. Рассказываю Филиппу Чёрному-Кудрявому и парню с серьгой в ухе, что любовь существует, и она есть у меня. Рассказываю про Васю, мол: «Mы читаем мысли друг друга и просто душа в душу!». Ребята просят познакомить их с моей любовью, чтобы они поверили, что такое бывает.
Я долго не могу найти Васю и вдруг вижу его на танцполе. Он целуется с какой-то телкой, Дашей ака Красным Журавлем, у сцены. Потом долго плачет пьяный у меня на коленях на нижней палубе. И, наконец, я вытаскиваю его на диван, приходят ребята, с которыми я разговаривала, а Вася пьяный валяется на диване. Хватаюсь: «Bот моя любовь!».
Я долго не могу найти Васю и вдруг вижу его на танцполе. Он целуется с какой-то телкой, Дашей ака Красным Журавлем, у сцены. Потом долго плачет пьяный у меня на коленях на нижней палубе. И, наконец, я вытаскиваю его на диван, приходят ребята, с которыми я разговаривала, а Вася пьяный валяется на диване. Хватаюсь: «Bот моя любовь!».
Бля буду продолжать...
